В одном маленьком домике жил пятиглазый великан, который любил смотреть в разные углы. Еще он любил есть морковь.
Шел дождь. Он уже прошел очень много миль, когда понял, что забыл, куда идет. Тогда он стал петь. Ла-ла-ла-ла, а мне все мало. Хотя чего-то и много. И утром пели эту песню, и днем. И вот пришел вечер, и упало солнце.
Небо сгущалось тучами, холодными, черным заполненными, воинственно настроенными. Зонт отказался выходить, сославшись на хрупкость костей. Параллельно с летом шла кошка по дорожке, каменной, холодной.
Где бы они ни стояли, образовывался пустырь, который им было не под силу заполнить. Они этого не замечали. Им было там хорошо.
На траве лежала оглобля. Кто ее принес сюда и когда, не знала и она сама. Возможно, она здесь родилась. Мы роились вокруг.
На улице грохотал грохот. Я был принцессой и сидел дома. Слуги все были в отпусках, поэтому было грязно и голодно. Вдруг заглянул принц. Принцесса, то есть я, обрадовался, ведь принц умеет готовить. Но он был не в духе, поэтому только помыл пол. Принцесса плакал, но грыз паркет. Отсутсвие в моем принцессовом желудке бактерий, разщепляющих целлюлозу, делало обед низкокалорийным. Десны кровоточили. Подданные ужасались. Вдруг пошел дождь, и я побежал гулять. Ведь принцесса очень любит дождь. Дождь был грибной. Кругом рдели мухоморы. Они были очень вкусны.
www.vkiselev.com
Баскетболистка. Она забьет в сетку, а ты приедешь в Москву. Вот такой нарратив.
Твои руки появились из болота и обвились вокруг моего тела. Тепло. В твоих руках тепло. Влажность болота успокаивает. Тело, погружающееся в воду похлюпывает. Птица крикнула что-то вдали. Но я уже не слышу. Я уже под водой. Твои руки обнимают меня. Тепло.
Я сижу на кровати и у меня побаливает спина. Сон уже не манит. Телефон уже не не развлекает. За окном зеленеет дерево, синеет набор, и красно-белеет соседнее здание. Тени от солнца чуть движны в след за деревом, которое зеленеет. Птички поют. Соседи по палате посапывают, иногда чуть всхрапывая.
Я сижу напротив замазанной дыры. Ее нет, но она есть. Она оставила след. Нельзя не заметить, что она была. Сколько ни отрицай, один взгляд, и вы убеждены, что она была, она была тут. И раз за разом она воссоздаёт себя в нас, наблюдающих ее след, глотающих горячий напиток.
Бозон летел сквозь вакуум и вдруг столкнулся с нюоном. Раз, два, три. Раз, два, три. Вот и сказке конец, а кто слушал, тот слушал, но , может, и не слышал.
Я не знаю, что с этим делать. Я не знаю, куда идти, и идти ли. Я не знаю. Я делаю. Я лежу. Я сижу. Я пью кофе. Я иду. Я стою. На небе звезды. Салют. Деревья без листьев, готовые проснуться. Я сплю. Я сплю. Я сплю.
Опасно хотеть. Когда хочешь, можно и получить, что хочешь, и не получить, что хочешь. Все планы могут развалиться, а могут и не развалиться. А когда не хочешь и не ждёшь, то ничего и не произойдёт с желаниями. То ничего и не произойдёт.
Пальцы стучат по мокрой ладошке, пытаясь угнаться и за смычком, и за струнами рояля. В догонках нет успеха. Зато есть какой-то другой успех. Успех трудноуловимый. Успех смелости. Успех совместности. И ноги идут вперёд. Арки, арки. Анабала.
Я сижу на стуле и смотрю в окно, а в окне темно, и только отражение меня в свете люстры смотрит мне прямо в глаза, да темные силуэты крыш прорезаются сквозь блики. И не понятно хочется спать или проснуться.
Руки раскинулись и обвалились в объятиях. И вот обезрученное тело куда-то тянут, сжимая. Поток эмоций захлестывает по глаза, затекает в нос, растекается под кожей, мешает дышать. Ноги начинают дрожать, и все. Воздух кончился. Но тут тело отпустили. Пора подбирать руки.
Я закрыл глаза. А потом открыл, чтобы это написать. Вообще уже пора спать, но как обычно нет. Ещё надо будет подумать, послушать звуки дома, попереживать, поворочаться с боку на бок. Одеяло приятно обнимает. Прохладный воздух зимней ночи обволакивает. Печка потрескивает, но нету моем доме.а на улице-то! Ах!
Оранжевая лавка с впадинами, очерчивающими места для приземления ягодиц. Пустое место смотрит на меня, отражаясь свет ламп, неподвижными колоннами несущих свет. Неподвижные блики. Неподвижный рюкзак рядом с пустотой. Слегка подвижный человек, что-то смотрящий в телефоне глазами головы, придерживаемой рукой, облокоченной на окно. А за окном все плывет во тьме осеннего вечера: фонари, машины, окна домов, тени, отсветы, пассажиры на платформе, стены, силуэты деревьев.
За окном темно и только огоньки впиваются в глаза. Одни смотрят из снаружи на меня, даже не моргая. Другие проносятся с шумом, не обращая на меня внимания. Соседи из окон напротив тоже смотрят куда-то, но я их не вижу. Я только вижу огоньки и слышу шум и скрежет.
Нет, конечно нет. Совсем нет. Ну разве что чуть-чуть. Главное полностью верни, а так вообще нет. Совсем ничего, кроме всего. Полностью. И ещё немного сверх того. Я жду. Быстрее. Сейчас не надо. Позже. Ну где же?