Иосиф Бродский однажды комплиментарно сказал, что писать стихи, как Цветаева, он бы не смог. Действительно, экспрессивная, рваная поэтика Марины Цветаевой для широкого читателя может выглядеть темной, недоступной. Интимность поэзии Цветаевой герметична, требует чувственного участия читателя. Пытались дотянуться душой до лирической героини «Поэмы конца» одного из главных текстов Марины Цветаевой. А сделали это мы это вместе с Артёмом Новиченковым и гостьей эфира Таней Климовой – писательницей и исследовательницей литературы русского зарубежья.

Руслан — герой, который не просто сражается за любовь, но проходит через настоящие испытания судьбы. В поэме «Руслан и Людмила» Пушкин показывает процесс его инициации через силу любви, преодолевающую страх, магию и препятствия. Как он справляется с коварством Черномора, выдерживает потери и остается верен своей цели? Решили разобрать, что делает Руслана подлинным героем и почему его путь — это больше, чем просто сказочное приключение.

В этот раз наш герой — один из самых популярных произведений японской литературы – буддийский монах Мидзогути, учащийся при Кинкаку-дзи (Золотом храме). Его псевдоисповедь, наследуя «Запискам из подполья» Федора Достоевского, вскрывает психику неуравновешенного монаха, одержимого Золотым храмом как демоном. Это повод поговорить об одержимостях, о попытке выстроить свою идентичность через запредельные вещи, об одиночестве «странных», выпадающих из нормы людей. О чем Мисима хотел рассказать через историю Мидзогути? Где проходит грань между священным и мирским? И наконец, почему Мидзогути сжег храм?

Заключительная беседа о революционной (во всех смыслах слова) поэме Александра Блока посвящена загадочному финалу, в котором Спаситель ведет за собой группу красноармейцев (а возможно, конвоируется ими). Предложили свою интерпретацию этого загадочного образа, опираясь на мироощущение автора, который принимает революцию не как историческую трагедию, а как составляющую часть судьбы Родины. Именно поэтому «12» – поэма-поступок: парадоксальный, исключительный, героический.

Продолжили сплетать узоры вокруг одного из самых зимних и парадоксальных текстов русской литературы – поэмы «Двенадцать» Александра Блок. Что революционный фон добавляет к чувствам любви и ревности? Как вообще возможна (и, конечно, неизбежна) любовь в эпоху перемен? И где, в каких застенках дремлет совесть?

Вместе с Артёмом Новиченковым продолжили чтение и обсуждение позднего рассказа Антона Павловича Чехова — «Дом с мезонином». Чего лишаются герои рассказа, обсуждая социальные проблемы? Что мешает им говорить прямо и искренне? За счет чего Чеховские вещи отражали и продолжают отражать дух времени? Возможно ли вообще человеку преодолеть свою слабость? И почему рассказ называется именно так, «Дом с мезонином»?

Мы продолжаем читать и расколдовывать самый большой текст русского писателя-авангардиста Даниила Хармса. Какое место в этом тексте занимают разговоры о Боге? Зачем они нужны и как определяют будущность главного героя? Как вообще возможно христианское откровение в мире, где в электричках воруют вещи, а из каждого окна выглядывает по атеисту?

Самый большой текст Даниила Хармса для неискушенного читателя покажется по меньшей мере непонятным, а в худшем случае – полным бредом. Мы попробуем расколдовать повесть знакомого нам в первую очередь по детским стихам великого русского авангардиста, которая не только продолжает традиции русской литературы и передаёт дух времени Ленинграда 1930-х, но и содержит в себе идею христианского откровения, которое возможно лишь через отчаяние и перерождение.

В этом году в нашей передаче было много интересного и экспериментального. Сегодня в компании Артёма Новиченкова подвести итоги, вспомнить ключевые темы, эфиры и запомнившихся героев – «закрыть» прошедший год. А также наметили, о чем хотелось бы поговорить в 2025, какие книги обсудить, через каких персонажей мировой литературы мы может разглядывать самих себя.

Александр Блок вывел образ русской революции 1917 года с эпическим размахом и трагическим содержанием. Петроград становится загнанным зверем, на его улицах сталкивается время, герои царской России уступают красноармейцам России советской. Само время становится главным героем произведения. И сегодня, спустя более чем 100 лет, мы задаемся тем же извечным вопросом: как жить посреди катастрофы (а мир находится либо в ломке изменений, либо в коматозном сне)? И как найти свое место, когда «гарантированное» завтра сбрасывает с себя тунику спокойствия?

Великий роман выдающегося советского писателя Андрея Платоновича Платонова предлагает совершенно уникальный читательский опыт: вся сила коллективного нечто размывает индивидуальность героя, а общая идея заменяет личную душу. Разговор вокруг «Котлована» мы начнем с фигуры Вощёва, героя-проводника, героя без лица, ведомого сердцем в неизвестность. И что-то подсказывает, что многие узнают в нем родственную душу, как бы страшно это не было.

Разговор вокруг любых героев ирландского писателя и нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета неизбежно приводит в необитаемые земли: «обычные» люди и герои привыкли существовать в завершенной реальности, понятной и упорядоченной, и уже в её пределах решать внутренние проблемы. У героев Беккета всё иначе: мир для них априорно непрояснён, он требует усилия понимания, даже там, где правит тавтология и банальность: напротив, именно там и показывают, ранится самое ценное для них: надежда на ясность (читай, истину). Что мы, «обычные» люди, способны почерпнуть из подобного мировоззрения? На какие вопросы оно может нам ответить? Какие слепые пятна подсветить? Об этом и был один из самых необычных эфиров «Сотворения кумира» с Артёмом Новиченковым.

Люди держатся за привязанности, потому что через них они называют себя. Убеждения, ценности, правила и привычки дают незримую почву под ногами. Однако чего стоят эти привязанности? На что мы готовы пойти ради них? Как возможна любовь, порождающая насилие? Вокруг этих вопросов плели интеллектуально-духовные узоры, читая рассказ 2014 года Артёма Новиченкова.

Закон организовывает упорядоченное пространство для существования общества, а нарушителей наказывает, отправляя в исправительные учреждения. Но может ли государственная машина исправить преступника? Или, как в случае я Раскольниковым, измениться человек может только самолично? Но что, если Закон переписывается, и то, что вчера считалось правомочным действием исправника, сегодня уже называется преступлением? Обсудили фигуру путешественника, от которого ждут судейского решения. Как и почему жизнь порой выбирает нас в судьи? Какой долг накладывает и возможен ли этот долг? И узнали в чем смысл финала самого жуткого рассказа Франца Кафки.

Закон организовывает упорядоченное пространство для существования общества, а нарушителей наказывает, отправляя в исправительные учреждения. Но может ли государственная машина исправить преступника? Или, как в случае с Раскольниковым, измениться человек может только самолично? Но что, если Закон переписывается, и то, что вчера считалось правомочным действием исправника, сегодня уже называется преступлением? Вот в какую ловушку может попасть человек, действующий строго по букве закона, а не по своим морально-нравственным убеждениям. Об этом и повествует в своем, пожалуй, самом ужасном рассказе Франца Кафки — «В исправительной колонии»...

Продолжили разбираться в бессознательном Родиона Романовича Раскольникова. Какой месседж несет сон об Илье Петровиче и почему вытесненные нами чувства нагоняют нас во снах? Кого в облике старухи-процентщицы безуспешно пытается убить главный герой «Преступления и наказания» в третьем сне? Почему над ним смеются? И какие выводы делает Раскольников? Или даже так: стоит ли вообще делать выводы на основании сновидений?

В этот раз в компании Артёма Новиченкова попробовали забраться в голову Родиона Романовича Раскольникова через его сновидения. С чем на самом деле в облике старухи-процентщицы боролся главный герой «Преступления и наказания»? Можно ли с помощью внешних действий, даже таких, как убийство, изменить себя и мир так, как тебе того хочется? В чем опасность сотворять себе кумиров и как проживать ужас несоответствия своим фантазиям?

Надежда – это защита перед отчаянием и бессмыслицей или ширма от реальности? Лука приходит в ночлежку к бедным, отчаявшимся людям и приносит с собою надежду. На одних героев его слова не действуют, другим помогает принять действительность, а третьих подводит к изменениям. Лука – носитель надежды, великий утешитель, который, с одной стороны, помогает справиться с неприглядной действительностью, а с другой, не позволяет человеку принять ее. Так что такое надежда? Всем ли она нужна? Или только слабым, как считает Сатин? Продолжили вести разговор вокруг самого читаемого текста Максима Горького.

Надежда – это защита перед отчаянием и бессмыслицей или ширма от реальности? Лука приходит в ночлежку к бедным, отчаявшимся людям и приносит с собою надежду. На одних героев его слова не действуют, другим помогает принять действительность, а третьих подводит к изменениям. Лука – носитель надежды, великий утешитель, который, с одной стороны, помогает справиться с неприглядной действительностью, а с другой, не позволяет человеку принять ее. Так что такое надежда? Всем ли она нужна? Или только слабым, как считает Сатин? Провели разговор вокруг самого читаемого текста Максима Горького — пьесе "На дне".

Казалось бы, рассказ Бунина «Господин из Сан-Франциско» – это вечная история о красивой жизни, заканчивающаяся тихой трагедией, но русский писатель расширяет ее границы и экстраполирует беду человека на беду европейского мира, его грядущий крах, такой нежеланный и неизбежный… Получится ли у современного читателя ужаснуться историей безымянного американского богача, перенести ее на свой опыт? Можно ли подтолкнуть падающего на этом пути? Читали, рассуждали, и пытались найти ответы...