А любовь.. Она не внешность.. Но всегда - сиянье глаз.. - Вы же влюблены? - Конечно. - А в кого? - В закатный час, В разноцветный смелый зонтик, В свой дырявый сапожок И в молчанье горизонта, Что сейчас закат поджог. В красный домик на пригорке, В нос собачий у дверей И во взгляд кошачий зоркий, Что всё знает обо мне. Петель скрип и топот ножек, В радость громкую детей, Тихий звон своих серёжек В миг, когда обнимут те. В мелодичность птичьих пауз, В буйство внутренних морей И в мужчину, что влюблюсь С каждым годом всё сильней.. ©Анна Тукина Картина Чувиляевой Люси "Семейное счастье"

Я с вызовом ношу его кольцо! - Да, в Вечности — жена, не на бумаге. - Его чрезмерно узкое лицо Подобно шпаге. Безмолвен рот его, углами вниз, Мучительно-великолепны брови. В его лице трагически слились Две древних крови. Он тонок первой тонкостью ветвей. Его глаза — прекрасно-бесполезны! - Под крыльями раскинутых бровей - Две бездны. В его лице я рыцарству верна, - Всем вам, кто жил и умирал без страху! - Такие — в роковые времена - Слагают стансы — и идут на плаху. 3 июня 1914

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны. — Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! — Сказать еще? — Златого утра краше! Сказать еще? — Один во всей вселенной! Самой Любви младой военнопленный, Рукой Челлини ваянная чаша. Друг, разрешите мне на лад старинный Сказать любовь, нежнейшую на свете. Я Вас люблю. — В камине воет ветер. Облокотясь — уставясь в жар каминный — Я Вас люблю. Моя любовь невинна. Я говорю, как маленькие дети. Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты, Жизнь разожмет! — Младой военнопленный, Любовь отпустит вас, но — вдохновенный — Всем пророкочет голос мой крылатый — О том, что жили на земле когда-то Вы — столь забывчивый, сколь незабвенный!

Январь – седой, в короне из бумаги Натягивал метели удила, А на плече весёлого бродяги Простуженная скрипочка жила. Она летала, падала, рыдала, Вилась как сумасшедшая лоза, И музыка бродягу заметала – До пояса, по плечи, по глаза. Прохожие молчали и шумели Сновали папиросы-светлячки. И женщины – почти виолончели – Несли бровей упругие смычки. Не подаёте? Что ж – не подавайте! Я даром одарённостью блесну!.. И из сугроба слышался Вивальди – Про молодость, про радость, про весну. И музыка – в обносках, с бледным ликом – Взлетала вдруг над царственной тоской. Она была забытой и великой. Заигранной, изысканной̆, простой. Она смеялась, заходилась в плаче, Брала без спроса души и тела… Но, главное – она была горячей! И, что ещё главней – она была! Пусть ад был глух, и руки грели флаги Над вьюгой, раскалённой добела… Но на плече весёлого бродяги Простуженная скрипочка жила © Сергей Протасов Живопись - Марк Шагал

Я думаю, что убивая стыд На бесконечной жизненной охоте Мы все грустим об истинах простых И в жертве утешение находим Но вот любовь – она легка, как вдох Как плеск зари у рощи в изголовье И если есть на белом свете Бог То Он живёт не жертвой, а любовью Участием. Объятием. Рукой Протянутой без мысли о расходе Добра незамерзающей рекой Под солнцем, что в груди твоей восходит И крыльями, поймавшими полёт Не знающими в небе недостачи... Любовь не жертвой – радостью живёт И всё раздав, становится богаче © Сергей Протасов

Вернувшись из странствий страннее, чем был Глупее, чем слыл до поездки Стоял человек посредине судьбы Как старое фото нерезкий Черты его ветер рукой разводил И мысли как листья ерошил Он мог загореться, но выпил воды Он умер, но, кажется, ожил Он что-то искал в этих дальних краях Удачи, признания, дружбы Моря осушал, города покорял Но всё это было не нужно Запуталось сердце в словах и крови Как парусник, сбившийся с галса… Стоял человек посредине любви И глупой судьбе улыбался © Сергей Протасов

Я верю в печаль и растерянность В приметы, в любовь и тебе В окошки родимого терема Когда они светят во тьме В слова. В трепетание птичье В глаза. В ожидающий путь В беспомощность. В божье величие Младенца, сосущего грудь В рассветы, взметённые наголо В доверие к милым плечам В поэзию – ангела наглого Рыдающего по ночам В предвечное. В то, что поломано В банальности и в чудеса В привычку великого клоуна Грустить половинкой лица В прогулки под этими звёздами И выше, когда повезёт И в то, что мы кем-нибудь созданы И в то, что нас кто-нибудь ждёт Я верю в промозглую, серую Московскую муть декабря Нелепо. И всё же, – я верую Напрасно. Но… Верую я. © Сергей Протасов

Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем. Там, в памяти твоей голубоокой, Затерянным - так далеко - далёко. Забудешь ты мой профиль горбоносый, И лоб в апофеозе папиросы, И вечный смех мой, коим всех морочу, И сотню - на руке моей рабочей - Серебряных перстней, - чердак - каюту, Моих бумаг божественную смуту. . . Как в страшный год, возвышены Бедою, Ты - маленькой была, я - молодою. ноябрь 1919  

Ваш нежный рот - сплошное целованье... - И это всё, и я совсем как нищий. Кто я теперь? - Единая? - Нет, тыща! Завоеватель? - Нет, завоеванье! Любовь ли это - или любованье, Пера причуда - иль первопричина, Томленье ли по ангельскому чину - Иль чуточку притворства - по призванью... - Души печаль, очей очарованье, Пера ли росчерк - ах! - не всё равно ли, Как назовут сие уста - доколе Ваш нежный рот - сплошное целованье!

А может, лучшая победа Над временем и тяготеньем — Пройти, чтоб не оставить следа, Пройти, чтоб не оставить тени На стенах… ‎Может быть — отказом Взять? Вычеркнуться из зеркал? Так: Лермонтовым по Кавказу Прокрасться, не встревожив скал. А может — лучшая потеха Перстом Себастиана Баха Органного не тронуть эха? Распасться, не оставив праха На урну… ‎Может быть — обманом Взять? Выписаться из широт? Так: Временем как океаном Прокрасться, не встревожив вод… 14 мая 1923

Когда придешь — и если ты придешь Как знак, что самый страшный сон не вечен Всего в двух метрах от твоих подошв Внизу Я потянусь к тебе навстречу Я буду знать, что это твой привет Меж нами держит приоткрытой дверцу И твои слезы Легкие как свет Прожгут песок к исчезнувшему сердцу Ты шепот мой услышишь из-под плит О том, что там Мне неотвязно снится Какое небо надо мной горит Какой простор в моих пустых глазницах! И в этой ровной необъятной мгле Мой смертный тлен охватывает ужас Когда тебя не будет на земле Я под землей Себе Не буду нужен.

Мне нравится, что Вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не Вами, Что никогда тяжёлый шар земной Не уплывёт под нашими ногами. Мне нравится, что можно быть смешной — Распущенной — и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами. Мне нравится ещё, что Вы при мне Спокойно обнимаете другую, Не прочите мне в адовом огне Гореть за то, что я не Вас целую. Что имя нежное моё, мой нежный, не Упоминаете ни днём, ни ночью — всуе… Что никогда в церковной тишине Не пропоют над нами: аллилуйя! Спасибо Вам и сердцем и рукой За то, что Вы меня — не зная сами! — Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце не у нас над головами, За то, что Вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — не Вами!