«Поэзия Бродского невероятно страстная. Ошибочно её читать как холодный речитатив с обломка древнеримской колонны и со снобским выражением лица. Нет, это невероятная страсть, боль, любовь и ощущение потери. В этом нет холодности, в этом есть честность». Экспозиция «Иосиф Бродский. Натюрморт», собранная из подлинных вещей Бродского, – история как она есть. Здесь старинные канделябры соседствуют с игрушками из киндер-сюрприза, а рядом с чопорным немцем Вагнером – японский оборотень, енотовидная собака Тануки. И всё это – одновременно и нераздельно, как и в жизни, хотя здесь царит смерть. В «Шумерийскую кофейню» вновь заглянул Павел Котляр, историк и куратор экспозиции. Поговорим о смысловых узлах экспозиции, которые позволяют говорить не только о Бродском, но и каждом отдельном зрителе «Натюрморта», вещах-свидетелях «тихой жизни», попытках «прочитать» пространство с помощью текстов поэтов, в поле влияния которых был сам Бродский, страхе перед соответствием, отсутствующих предметах, которые могли быть в экспозиции, и постоянном движении в «Натюрморте» при его внешней статичности. Что общего между стулом и Млечным Путём? Вещь, оставшаяся после смерти владельца, – форма небытия? Почему стул Бродского из «Полутора комнат» в экспозиции перевёрнут? Об этом – в выпуске. Ведущая Анастасия Филиппова